Происхождение пуэра. Часть IV — Древние упоминания чая
Исторические свидетельства. Чан Цюй, Фу Сюнь и чай с привкусом редакции
Порой мне кажется, что происхождение пуэра — это не про географию. Это про слои текста. Как блин, завёрнутый в шесть обёрток, каждая из которых — чья-то версия событий. В этой части мы заглянем в источники, из которых черпают вдохновение маркетологи, историки и просто любознательные — и посмотрим, что же там на самом деле написано. Или, как минимум, что туда вписали спустя тысячу лет.
Чан Цюй и пуэру три тысячи лет?
Пожалуй, ни одна фраза не раздражает меня так, как «пуэру — три тысячи лет». Звучит гордо, солидно — и почти наверняка неправда. Откуда она вообще взялась?
Корень этой цифры — в «Хуаянских анналах» Чан Цюя (IV век), где, цитируя древнейшую хронику «Шан-шу», автор описывает дань, принесённую царю У-вану: там и медь, и соль, и черепашьи панцири — и чай.
Правда, в оригинале стоит не 茶 (ча), а 荼 (ту) — древний иероглиф, который в то время мог означать любую горькую зелень. Включая, возможно, чай. Но точно — не только его.
Тем не менее, позже этот 荼 во всех респектабельных переизданиях дружно заменили на 茶 — и voilà! Получился исторический чай в эпоху Чжоу, а вместе с ним и история пуэра, вытянутая за уши на полторы тысячи лет назад.
Наньчжунский мёд и горькая трава
Тот же Чан Цюй в «Описание Наньчжуна» пишет: «Из гор уезда Пинъи происходят мёд и чай». Ну, или ту. Уезд тот — в нынешнем Гуйчжоу. Уже ближе к Юньнани, но всё ещё далековато от Шести Великих Чайных Гор.
Важно понимать: эти упоминания — не о пуэре как чае, а о растении, которое, возможно, использовали как напиток. Это скорее ранние упоминания чая, чем прямая родословная пуэра.
Лу Юй и чай как культурный код
Настоящим водоразделом стала эпоха Тан. Около 780 года Лу Юй пишет свой знаменитый «Ча Цзин» — первый трактат о чае. Про юньнаньский чай в нём почти ничего — возможно, потому что Наньчжао на тот момент лишь формально входил в империю.
Зато в 7-й главе, где собраны литературные упоминания, появляется драгоценная цитата — перечень восьми деликатесов от чиновника Фу Сюня. И среди них: «чаи из южных и центральных областей».
Многим хочется прочитать в этом строке про пуэр чай. Но «юг» тут — это Наньчжун, а не Сишуанбаньна. И, кстати, слово, которое Лу Юй использует — 茶子. Сегодня так называют чайные семена. Но как их есть — никто не объясняет. Видимо, речь всё же о почках или лепёшках — то есть о ранней форме прессованного чая.
Переводчики и фокус с чашкой
Особенно забавно, как эту цитату перевели в русскоязычной литературе. В версии Армандаса Бурбы (2004) виноград вдруг становится «золотым персиком», а 茶子 — «чаи». У Габуева и Дрейзис (2021) виноград возвращается, а 茶子 становятся «плодами чайного дерева». Вроде бы ближе к истине, но до ясности далеко.
Путаница усиливается тем, что в другом месте «Ча Цзина» Лу Юй цитирует «Травоведение Тан»: «Горький ту… растёт в Ичжоу… его собирают и сушат». Вроде бы — чай. Но Ичжоу — это не обязательно Юньнань. Обычно так обозначают Сычуань. То есть снова: чай — есть, пуэр чая — нет.
Почему это важно?
Потому что история пуэра — не череда красивых легенд, а черновик, переписанный много раз. Кто-то вставил 茶 вместо 荼. Кто-то перепутал Фу Сюня с Фу Сянем. Кто-то перевёл «яблоки из Ферганы» как «яблоня-дичка». Кто-то взял всё это в кавычки — и пошло по рунету, как чайный миазм.
А ведь сейчас — 2020-е. У тебя в руках больше инструментов, чем у любого синолога двадцатого века. Открываешь базу данных, проверяешь иероглиф — и находишь правду, пусть и с привкусом пыли веков.
В заключение
Да, пуэр чай не упоминался в Чжоу, не пили его в эпоху У-вана, не знали его ни Чан Цюй, ни Лу Юй. И всё же — он есть. Реальный, плотный, согревающий. Со своей биографией, не вымышленной, а пережитой.
А мы, заваривая его, можем быть честны. И пусть сказка уступает место знанию — чай от этого только чище.
